Сегодня самый обычный день, день про который нельзя сказать что-то дельное. Или не дельное. Недельного запаса аспирина не хватило на два дня. Голова болит, небо болит над головой, раздирает облака на тонкие бинты и заматывает раны.
Руки не слушаются и разбивают любимую кружку на мелкие осколки. Неровные края битого фарфора заставляют вспомнить о лепестках жасмина и белых роз. И я ловлю себя на мысли, что пора брать в руки спицы и вязать длинные полосатые шарфы, шали холодные, паутинные.
Мне бы только дотянуть до листьев золотых, утонуть в холодной Осени, в парке, в костре кленовом.
Душа летит в тепло Дома, рассказывать ему кофейные истории, ловить улыбки и хранить их до сутулой студеной зимы.
* * *
В переполненном автобусе, у кабины водителя висит табличка, гласящая: «По салону не бегать!». Она как будто издевается, мол «Кильки вы в банке, уважаемые пассажиры. Даже не думайте взбунтоваться. Стойте смирно, держитесь за поручни».
На очередной остановке заходит пожилой мужчина в старом, потрепанном пиджаке, в красной кепке, радостно тряся листочком из отрывного календаря, декларируя на весь автобус: «Смотрите! Люди! Сегодня, 4 сентября, день работников радиоактивной промышленности!» Говорит он громко, четко, как с трибуны. Ему безумно важно знать и видеть реакцию.
Пассажиры, кто улыбается, кто отводит глаза, бубня что-то себе под нос, кто и вовсе не слышал утреннюю новость.
А в метро мне встретилась совершенно удивительная девушка с большим фотоальбомом, заполненным черно-белыми снимками – старыми фотографиями чьей-то чужой, не моей, жизни. Люди с карточек улыбались, а девушка в ответ улыбалась им, тихонько касаясь пальцами, дотрагиваясь до прошлого.
* * *
А когда выходишь из метро, на тебя обрушивается солнечный поток, голоса людей, шум машин, вещи из ларьков, витрины модных магазинов, коты и собаки. Ничьи. Все ничьи. Забытые. На тебя обрушивается яркий мир, а ты стоишь, впитывая до последней капли радужное настроение города.
* * *
А потом, уже вечером, после, идешь домой с двумя сумками из магазина через дорогу. И к тебе подходит незнакомец, улыбается широко и говорит:
- Девушка, я вижу Вас не в первый раз. Можно мне Вам помочь?
- О, сударь, бросьте это занятие. У меня, видите, шнурки развязаны, в голове бабочки летают и шесть голосов играют в карты. А там, где я живу, есть два духа и домовой. Право, не стоит Вам со мной водиться. У меня в голове золотые рыбки расчесывают волосы русалочкам и грезят о свободе во всем океане. Не надо, сударь, я сама.
* * *
А потом ее почти у самого дома застает Ливень. И говорит: «Давно не виделись, здравствуй. Как ты?»
И она молча ему улыбается, понимая, что не нужен ему ответ, он и так знает, как рада девчонка тому, что он целует ее в губы. Нежно. Тихонько, боясь, что она разозлится.
* * *
Дома встречает матушка, тяжко вздыхая. Опять, бесстыжая, вымокла, опять потеряла зонт, голову, вещи раскидала, письма порвала, чашку разбила, выпустила на волю самолетики – пора им на юг, в теплые страны, прилетать с попутным ветром, рассказывать о осени питерской, холодной.
Комментариев нет:
Отправить комментарий